Прошел месяц. Первая партия добытого золота готовилась к отправке в Ниамей. Вечером, взвешивая очередную дневную добычу и передавая ее Яхъе, который ссыпал золотой песок в мешочек, весивший уже около 6 килограммов, я поймал себя на том, что ощущаю и гордость и одновременно какую-то осиротелость: как отец, расстающийся с повзрослевшим сыном. Золото Джоса начинало свою собственную, уже не зависящую от меня жизнь.

"В этом мешочке почти сто тысяч долларов", - думал я, глядя как Яхъя аккуратно завязывает его, одевая поверх целлофана холщовую оболочку.

Яхъя, распорядившись готовить "Лендровер" к завтрашнему дальнему переезду, был явно доволен. Утром он с шофером и двумя охранниками должен был увозить наше первое золото.

- За удачное начало, - сказал Яхъя, разливая по стаканам полбутылки виски. Мы выпили.

"Вряд ли ты был бы столь благодушен, если бы узнал о наших встречах с Адиль, - думал я, глядя на болтающийся на его толстом животе пистолет в желтой кобуре.

Смеркалось. Заходящее солнце отбрасывало длинные фиолетовые тени от вершин песчаных холмов, окружавших лагерь. Выкурив сигарету, я отправился спать. Ночью мне снились кошмары. Я бежал, опасаясь ото льва. Зверь настигал меня, спиной я почти чувствовал его горячее дыхание, но ноги не слушались и были как ватные. Еще секунда и когтистая лапа собьет меня с ног. В ужасе я закричал и в этот момент на меня с неба посыпался золотой песок. Проснулся я в холодном поту, сердце бешено стучало.

"Фу ты, ну приснится же чертовщина", - пробормотал я, постепенно приходя в себя.

Светало. Лагерь еще спал. Слышались лишь негромкие голоса Яхъи, шофера и кого-то из охранников, видимо заканчивавших последние приготовления к отъезду. Натянув брюки, я собрался вылезти из палатки.

Внезапно ухнул взрыв, и утреннюю тишину разорвали автоматные очереди. Машинально выскочив из палатки наружу, я увидел, как взмахнув руками, падает у порога своего шатра Яхъя, прошитый пулями. Ухнул еще один взрыв, видимо стреляли из гранатомета. Вспыхнул грузовик, стоявший недалеко от моей палатки. Я метнулся в сторону, упав на песок у колес "Лендровера", который предназначался для поездки в Ниамей. Через его открытую дверцу наземь бессильно сползало тело шофера Аззи. Рубашка на его груди наливалась алыми пятнами крови. Автоматные очереди били из-за холмов. Выбегавшие из палаток заспанные люди падали, сраженные свинцовым дождем, так и не успев ничего понять. Со стороны кухни короткими очередями начал огрызаться автомат кого-то из охранников. Но вот замолк и автомат, бивший по нападавшим со стороны палатки, где жила охрана. Через несколько минут все должно было кончится.

- Аззи! - потряс я безжизненное тело шофера.

Он был мертв. Через открытую дверцу я увидел торчащий в замке ключ зажигания и валявшийся на полу его автомат. В один бросок я очутился в кабине "Лендровера" и, лежа на сиденье, повернул ключ зажигания. Машина завелась. Сгибаясь как можно ниже, я направил ее прочь из лагеря, превратившегося в смертельную западню. Вдруг каким-то боковым зрением я увидел Адиль. Она лежала рядом со своим шатром, за глиняными кувшинами, укрыв голову руками.

- Адиль! Адиль! Сюда! Скорее! - закричал я, притормаживая.

Адиль бросилась к машине. Я распахнул дверцу. Рыбкой она нырнула на сиденье. Взревел мотор, "Ленровер" рванулся вперед. Вслед нам раздалась очередь. Пули зацокали по обшивке. Что-то царапнуло меня под коленкой. Нога до упора топила педаль газа. Машина, набирая скорость, уходила из-под обстрела. Перевалив через один бархан, другой, мы выскочили на простор песчаной равнины. Вдруг справа, со стороны уезда вынырнула "Тойота", которая понеслась нам на перерез. Очевидно, это была одна из машин, на которой прибыли нападавшие. Я круто переложил руль влево, рискуя перевернуться. Фонтаны песка брызнули из-под колес. Спрессованный песок был плотен. Стрелка спидометра рванулась к сотне. Тем не менее в зеркало я видел, что "Тайота" постепенно приближалась. Правый сандаль, давивший на газ, был липкий. Мельком взглянув вниз, я увидел, что штанина под коленом намокла от крови.

"Значит, все-таки царапнуло", - подумал я, хотя в азарте гонки этого не почувствовал. Старому "Лендроверу" было трудно тягаться с "Тойотой", и дистанция между нами сокращалась. Взгляд упал на валавшийся на полу автомат Аззи.

- Адиль! Долбани из Калаша по "Тойоте"" - крикнул я, намертво вцепившись в руль.

- Серж, я не умею, - отвечала она.

"Если брошу руль, то быть может, успею дать очередь, но тогда уж точно не уйти," - лихорадочно проносились в голове мысли. В подтверждение из "Тойоты" плеснули огнем. Пули зацокали по железу, жаля старое тело "Лендровера".

- Стреляй же, блядь, или сдохнем! - дико заорал я, одной рукой удерживая руль, другой снимая оружие с предохранителя. В зеркало я уже видел оскалы черных рож.

- Ну! Скорее, бей! - прохнрипел я, срывая голосовые связки.

Раздалась длинная неконтролируемая очередь. Грохот выстрелов заложил уши, запах пороховой гари ударил в нос.

- Молодец, Адиль! Так им сукам! - радостно воскликнул я, увидев в зеркало, что "Тойота" стала сбавлять скорость и отставать. Попала ли Адиль и куда, было неясно, но теперь мы явно отрывались от погони.

Дико ревел мотор, "Лендровер", сотрясаясь всеми фибрами своего стального тела, несся среди песков, все дальше уходя вглубь безжизненных пустынных пространств. Там в стороне от жилья и дорог было теперь наше спасение. Я инстинктивно чувствовал это, держа машину на северо-запад, туда, где подвижные пески Тенере сливались с бескрайними просторами Сахары.