Глава 1

Стальное жало, пронзив кожу, вошло в спину. Я невольно вздрогнул и, стиснув зубы, напрягся, ожидая пока вся жидкость из толстого шприца внедрится в мышцы. - Ну вот и все, молодой человек. Надеюсь, теперь желтая лихорадка Вам не страшна, - сказала пожилая врачиха, шлепая штамп на справку о прививке. - Думаю там, куда Вы едете, это не самая главная опасность. Однако, эпидемиологическая обстановка в Центральной Африке слабо изучена. Будьте осторожны, - добавила она. - Да, да, спасибо, - закивал я, и, засунув справку в карман, выскочил из кабинета. - Не забудьте поставить печать в регистратуре, - донеслось вслед. Выбежав из поликлиники, остановил подвернувшееся такси. - Краснопресненская набережная, посольство Нигера, и побыстрее, - бросил шоферу, поудобнее устраиваясь на заднем сиденье, стараясь не облокачиваться на еще болезненную от нерассосавшейся вакцины спину. У меня масса дел, но, прежде всего, надо сдать документы и успеть получить визу, - самолет в Нигер через три дня. Мы летим через всю Москву, резко, порой с визгом колес, срываясь вперед на светофорах и уходя от остающегося сзади стада машин. Мелькают преобразившиеся за последние годы на западный манер, но все равно родные, московские улицы. Да, еще немного и прощай, Москва, прощай Россия. Прощай, осенняя слякоть на улицах, слякоть на душе, ставшая почти привычной от перманентного безденежья и ненужности. Прощай, сдача пустых бутылок, - занятие, по нынешним временам, как раз для кандидата геолого-минералогических наук. Доставая дорогую сигарету, ощущаю в кармане приятную пухлость пачки "зеленых" и "деревянных", полученных утром в качестве аванса. Да, если бы не случайная встреча с Василичем, не летел бы я в Нигер, а был бы просто безработный геолог. Теперь же я эксперт-куратор по разведке золота Нигерско-Российской компании "Грамул", ведущей на Африканском континенте поиск и добычу этого отнюдь не презренного металла, - размышляю я, последовательно вспоминая всю цепочку этих чудесных превращений. Василича я встретил на Преображенке в полуподпольном офисе израильской фирмы "Золотой дельфин", торгующей бижутерией, где толпа таких же, как и мы бедолаг, пытаясь выплыть в бурных волнах рыночных отношений, постигала азы многоуровневого маркетинга - искусства как лучше и элегантнее облапошить наших баб, и впрямь вообразивших, что в украшениях "Dolphin Or", как убеждала реклама, они будут неотразимы. Надо сказать, что и Василич и я были уже почти супервайзерами: то есть находились не на самых низких ступенях пирамиды, а подобрали себе по несколько доверчивых сограждан, решивших купить со скидкой бижутерию на несколько сотен "зеленых" и, если и не стать новыми русскими, то, во всяком случае, подняться над общей обнищавшей массой. Главный менеджер Чаев, обретавшийся в этом бизнесе с его основания, излагал нам его сокровенные тайны, к которым мы уже могли быть допущены. - Таким образом, господа, мы никого не обманываем, но каждый бизнес имеет свои секреты. Детсадовцы могут представлять, откуда берутся дети, но как это делается технически, должны знать лишь взрослые. Сегодня вам приоткрылись некоторые из таких взрослых тайн, это говорит о ваших успехах в нашем бизнесе и доверии компании, и я поздравляю вас с этим! - закончил Чаев свой инструктаж. Мы вышли на улицу, взяли по паре пива, чтобы лучше осмыслить услышанное, и расположились в ближайшем сквере. - Ну, как дела, Сергей? Что в институте? Ездите в экспедиции? - спросил Василич после доброго глотка. - О чем ты спрашиваешь, Василич, какие экспедиции? Вот уже пятое лето мы не выезжаем в поле, переписываем одно и то же из старой инструкции в новую. Автопарк вездеходов продан, аппаратура размонтирована и списана, склады экспедиционного снаряжения заняты под итальянскую сантехнику и мебель, да и снаряжения уже нет, - грустно заключил я в ответ, вспоминая один из последних приходов в институт: в институтском дворе, занимавшем пространство между двумя параллельными старомосковскими переулками, в мусорных баках валялись кучи геологических образцов. Часть их, не вместившаяся в баки, лежала рядом. Я поднял из лужи образец. В аккуратно обколотом по углам куске гранита блеснул кварцевый прожилок с вольфрамом. Я стер грязь с маркировки. БГ19/81 - увидел надпись. "Да это старый знакомый с месторождения Бом-Горхон в Забайкалье", - изумился я, вспоминая нелегкий, выдавшийся дождливым, полевой сезон 81-го года, вдруг ощутив за плечами тяжесть набитого образцами рюкзака, выносимого из тайги. Фирмы-арендаторы, а по сути, новые хозяева, делая евроремонт, вселялись в старое, еще дореволюционной постройки, здание. Оттуда начинался известный на всю страну институт, посылавший каждый год десятки поисковых отрядов во все концы шестой части света. Их прогнозы и открытия месторождений, исследования ученых и разработки конструкторов составляли былую славу отечественной геологии. Теперь образцы горных пород считались ненужным хламом, достойным пожалуй лишь того, чтобы быть засыпанным вместо гравия в осеннюю грязь. - Ну а ты как? - спросил я Василича, отрываясь от невеселых воспоминаний. - Ты теперь здесь, в Москве? Василич был старый золотарь, работал у нас, потом уехал на север на круглогодичку. - Полгода как в Москве, Сергей, - отвечал Василич. - Ты думаешь, почему я уехал с северов? - спрашивал он, прихлебывая пиво. - Ведь я был там не последний человек, своя старательская артель, в кабинет губернатора, можно сказать, ногой дверь открывал. Но все рушится, даже добыча золота стала у нас дороже его цены. Сейчас вот хожу по фирмачам, ищу спонсоров для воплощения в металле моего детища - установки по извлечению рассеянного золота из отработанных шахтных отвалов, но никому ничего не надо, даже золота, - добавил он, допивая пиво. Мы обменялись телефонами, договорившись не терять связи и контактировать по дольфиноровским торговым и другим делам. Раздавшийся через неделю звонок Василича круто изменил мою судьбу, бросив в водоворот головокружительных событий, которые было трудно представить. - Сергей Михайлович, вас - передал мне трубку лаборант Андрей, с которым мы появлялись на нашей ставшей полубессмысленной работе пару дней в неделю, чтобы поработать на стареньком компьютере. - Серов слушает, - буркнул я, полагая получить очередное бессмысленное задание от шефа, курировавшего наш отдел. - Привет, Серый, - услышал я в трубке хриплый голос Василича. - Дело на сто тысяч и с тебя причитается. - Говори толком, - перебил я его. - Слушай меня внимательно! - Прохрипел Василич. - В Нигер срочно нужен геолог-поисковик на разведку золота. Ребята из развалившейся "Зарубежгеологии" создали совместную фирму с нигерцами, выйдя на них по своим старым связям, через нигеров, учившихся в свое время в Лумумбе. У тебя же была диссертация по золоту, да и какую-то золотоносную россыпь ты там открыл в Казахстане. Так что давай, тебе и карты в руки. Я бы и сам поехал, да уже возраст и здоровье не то, чтобы после северов попадать в тропики. А ты работал в Кызылкумах, к жаре привычен, и французский знаешь. Платят хорошие бабки. Записывай телефон, - завершил эту неожиданную информацию Василич. На следующее утро, договорившись по телефону об аудиенции, я вышел на Рязанском проспекте и вскоре подходил к высокому стеклянному зданию, очевидно раньше тоже занимаемому каким-то НИИ, а теперь, судя по многочисленным вывескам, оккупированному дюжиной различных фирм. "Нигерско-Российская холдинговая компания "Грамул" - прочитал я на шестом этаже вывеску и толкнул дверь. Два амбала в белых рубашках, через которые угадывались тренированные мышцы, шагнули навстречу, загородив дорогу. - Вы к кому? - подозрительно спросил меня видимо старший, готовый, если потребуется, выхватить пистолет, кирпичом оттягивавший брючный карман. - Я к Хазарову Илье Геннадьевичу, он просил меня быть в одиннадцать, - ответил я. - Ваша фамилия? - Серов Сергей Михайлович, - протянул я просроченный институтский пропуск, на котором был сфотографирован с бородой, которую раньше обычно отпускал за летние экспедиционные месяцы. Старшой подозрительно рассмотрел пропуск, меня, сверился со списком на столе и, отступая в сторону, глухо протрубил: - Пожалуйста, Вас ждут. Илья Генадьевич, обликом из бывших комитетских, видимо среди прочего отвечал и за персонал фирмы. Долго расспрашивал, смотрел дипломы, заполнял какие-то анкеты, отлучался с ними в другую комнату, где кому-то звонил, и в заключении сообщил, что в 2 часа я буду принят директором московского представительства господином Шукиным Георгием Юрьевичем. Я покурил на лестнице, посмотрел проспекты фирмы, призывающие граждан и организации вкладывать деньги в разработку золота, дороже которого, как гласила реклама, нет ничего на свете. Подходило время аудиенции. Георгий Юрьевич принял меня в кабинете, облицованном дорогими сортами нежно-розового шокшинского кварцита. Посередине стоял огромный овальный стол из полированного до зеркального блеска темно-зеленого гранита изумительного рисунка, инкрустированный по краям малиновым родонитом. В углу ажурной резьбой на голубом мраморе выделялся большой камин. Все говорило о солидности компании. - Мы навели о Вас справки, обработали результаты тестирования. Вы нам подходите, нас устраивает Ваша квалификация и опыт, - произнес Георгий Юрьевич и, откинувшись на спинку кресла, добавил: - Времени на раскачку нет, через неделю самолет в Ниамей - столицу Нигера. Ваша задача - найти наиболее богатые золотоносные участки и наладить добычу золота. Вы обязательно должны вписаться в не совсем обычную жизнь. В Центральной Африке до сих пор межродовые отношения определяют почти все, что там происходит. Надеюсь, вы разберетесь и поймете все правильно. Оплата Ваших услуг будет напрямую зависеть от Ваших успехов, пока же вы будете получать тысячу долларов в месяц. Подробные инструкции получите у Хазарова. Желаю удачи! - произнес директор, заканчивая аудиенцию. Заполнив и подписав у Хазарова еще кучу разных бумаг, я покинул фирму, ошарашенный свалившейся на меня удачей. За несколько дней остававшихся до отлета предстояло оформить на полгода отпуск за свой счет, сделать прививки, получить визу, собраться и успеть закончить еще добрый десяток больших и малых дел. Мои воспоминания о стремительно разворачивавшихся событиях последних дней были прерваны таксистом, лихо затормозившем у ворот посольства. - Приехали, - сказал он выключая счетчик, на котором нащелкало около 60 рублей. Отдав сотню, я вышел из машины. Предотъездные хлопоты продолжались.

Глава 2

На главную страницу