Боинг оторвался от земли и стремительно взмыл ввысь. Мы расположились в конце салона на предпоследнем ряду. Расстегнув ворот и, наконец расслабившись после напряжения последних дней, я откинулся в кресло, бросив последний взгляд на крошечные квадраты плоских крыш и двориков Таманрассета, еще видневшихся внизу. Самолет набирал высоту, устремляясь на север.

- Помнишь наш взлет на дельтаплане? - тихо прошептал я, погладив руку Адиль.

- Этого нельзя забыть, - повернулась ко мне она. Мерно гудели двигатели, их шум убаюкивал, и вскоре я задремал. Во сне перед моим взором проносились силуэты наскальных сахарских рисунков, которыми стилизованно был разрисован салон Боинга. Фигурки охотников выискивали и преследовали добычу, и этой добычей почему-то были мы с Адиль.

Из дремоты меня вывел негромкий, но испуганный вскрик. Я открыл глаза, рванулся вперед, но резкая боль в горле заставила опять опрокинуться в кресло. Перед глазами поплыли круги. На моей шее была удавка.

- Не дергайся, - прошипел сзади голос. - Сейчас ты тихо отдашь золото или вместе со своей шлюхой отойдешь в мир иной.

Капли пота покатились со лба, я понял, что все-таки нас достали, золото уплывало. Найденное мною золото плато Джос, с которым я успел сродниться. Но что было делать? Удавки на наших шеях убеждали, что это так. Я нехотя кивнул головой. Леска немного ослабла. Я вытащил зажатую между ног сумку, достал мешочек, в котором оставалось еще более трех килограммов золота, и передал назад. Удавка ослабла еще.

- Подожди, не отпускай, надо взглянуть, - услышал я из-за кресла другой голос.

Леска опять прильнула к шее. Грабители, развязав мешочек, видимо проверяли содержимое.

- Ладно, отпускай, - послышалось сзади и я ощутил, что свободен, свободна была и Адиль, которую била нервная дрожь. Мы были потрясены.

В этот момент с кресла по другую сторону прохода метнулась фигура. Юркий человечек выхватил мешочек с золотом из рук грабителей и кинулся прочь. Они бросились на него. На выручку похитителю откуда-то спереди выскочили двое громил. В проходе завязалась свалка, блеснули ножи, капнула первая кровь. Пассажиры в ужасе повскакали со своих мест и устремились вперед, нарушая центровку самолета. Я пригнулся как можно ниже, стараясь не попасть под удар ножа. И вдруг мешочек с золотом в руках одного из бандитов лопнул, кажется, чье-то лезвие случайно задело его: дождь золотых песчинок хлынул на пол.

Пользуясь замешательством, мы с Адиль устремились в голову самолета. Скопившиеся здесь пассажиры плотно жались в проходе. Сквозь толпу продирался крепкий стюарт, срочно посланный командиром корабля что-либо сделать, чтобы прекратить драку. Нарушение центровки лайнера действительно грозило катастрофой.

- Эй! Пилоты еле удерживают самолет, того и гляди, он клюнет носом! Тогда лишь Аллах будет выяснять, кто прав, кто виноват! - громко закричал он дерущимся.

Угроза падения возымела действие. Постепенно драка стихла. Стороны лишь обменивались угрозами, обещая друг другу закончить разборку после посадки. Золото оказалось теперь разделенным. Часть его, оставшаяся в мешочке, была у тех, кто ограбил нас, нападавшие же контролировали то, что рассыпалось. Громилы стояли в проходе, ощетинясь ножами и изрыгая проклятья, юркий человечек ползал по полу, собирая золотой песок. После настоятельных просьб стюарта пассажиры пугливо возвращались на свои места, оставив между собой и бандитами три ряда пустых кресел

- Адиль, - сказал я, когда угроза падений миновала. - Это судьба дает нам шанс выбраться из всех переделок пусть без золота, но живыми.

Мы сидели теперь впереди на откидных сиденьях рядом с пилотской кабиной. Через приоткрытую дверь было слышно, как командир, связываясь с марсельским аэропортом, вызывал для встречи спецназ. О том, что причиной всего было золото, которое мы везли, никто не догадывался. Прорвутся ли грабители в аэропорту через полицейский кордон - для нас не имело значения, в любом случае золота мы не увидим как своих ушей, ведь оно, по существу, было контрабандным. "Хорошо еще, что остались франки и доллары", - пощупал я внутренний карман.

"С нашими паспортами нам надо сидеть как мышкам", - подумал я. - "Главное проскочить контроль по прилете. В напряжении мы ожидали завершения рейса".

Наконец, самолет стал снижаться. Как только смолкли двигатели и лайнер замер, бандиты первыми устремились к двери и, оттолкнув стюарта, понеслись по галерее в здание аэропорта. Пассажиры боязливо и неуверенно, словно не веря в благополучное завершение ужасного рейса, стали покидать свои кресла. Участливые французы, не глядя, проштамповали паспорта. Выйдя в вестибюль, мы увидели многочисленные следы крови: стало ясно, что здесь французский спецназ разбирался с бандитами. Мы поспешили поскорее наружу.

На выходе из аэропорта, мы сели в подъехавшее такси.

- Куда везти, месье? - спросил чернявый, видимо из алжирских эмигрантов, водитель.

Задумавшись на миг, я бросил: "В какое-нибудь безлюдное местечко на берегу моря."

- Вам нужен уединенный отель, месье?

- Нет, просто пустынный берег, где можно окунуться в море и снять стресс, - ответил я.

- Будет сделано, месье, - невозмутимо произнес шофер, очевидно привыкший ничему не удивляться.

Мы выехали на широкую магистраль, и приземистый "Ситроен", прижимаясь к асфальту, рванулся вперед. Адиль с любопытством смотрела по сторонам. Дорога, обсаженная по краям пальмами и толстенными эвкалиптами, извивалась вдоль залива, уходя все дальше от шумного портового города, раскинувшегося на его берегах. Кажется, новые впечатления отвлекли ее от недавних драматических переживаний. Я закурил, перебирая в памяти события последних часов, мысленно благодаря Бога за то, что все так окончилось.

Спустя час машина свернула с трассы на какую-то проселочную дорогу, шедшую сквозь виноградники, и, наконец, остановилась почти у самого обрыва. Внизу плескалось море. Крохотная бухточка, окруженная со всех сторон причудливыми скалами, между которыми виднелась узкая полоска пляжа, открылась нашему взору. Сверху, сквозь недвижимую прозрачную голубую воду были видны лежащие на дне камни, покрытые вьющимися водорослями, между которыми проносились стремительные стайки рыб. Адиль, не видевшая никогда моря, застыла, завороженная этой красотой.

- В этом году очень ранняя весна, месье, сезон еще не начался, но море уже достаточно теплое, - сказал водитель, получая от меня хрустящие франки.

- Заедете за нами через два часа, - произнес я в ответ, добавляя еще стофранковую купюру.

- Будет сделано, месье, счастливо отдохнуть, - пожелал он нам и уехал.

Мы стояли с Адиль на краю обрыва, обнявшись, измученные, но не в силах отвести взгляд от этого чуда природы. Солнечные блики играли на воде, теплый ветер ласкал кожу. По едва заметной тропинке мы спустились к морю. Сбросив с себя одежду и взявшись за руки, по мелким, приятно обжимающим стопы камням, зашли по колено в воду. Адиль повернулась ко мне, соски ее крепких грудей торчали вверх, узкая полоска завитых в мелкие кольца волос виднелась между ног. Шоколадный цвет ее упругой попки, похожей на персик, не отличался от цвета тела. Невозможно было не поцеловать ее, что я и сделал. Она засмеялась и бросилась в море.

- Адиль, ты можешь плавать? - крикнул я, ныряя вслед за ней.

- Немного, научилась, когда жила в Ниамее, мы ходили купаться на Нигер, мне хотелось стать рыбой, - отвечала она, погружаясь в воду.

Мы поплыли рядом. К моему удивлению, Адиль действительно плыла стремительно и легко, как рыбка. Открыв в воде глаза, по старой привычке брасиста, я слегка расплывчато, видел ее точеное тело, грациозно скользившее в море.

Вода, вода, какое блаженство! Могли ли мы мечтать о таком чуде, погибая от жары в Сахаре, с каким золотом, черт возьми, может она сравниться?

Посреди бухты почти вровень с водой торчала облизанная прибоем скала, мы выбрались на нее. Камень был теплым. В центре скалы находилась неглубокая выемка, заполненная водой, нагревшейся за день как парное молоко. С наслаждением мы погрузились в эту природную ванну.

Я обнял Адиль, она прильнула ко мне, замерев в поцелуе. Соски ее грудей напряглись, от прикосновения ко мне по ее телу побежали мурашки. Мой член, сам найдя ее набухшее лоно, вошел в нее прямо в воде, и наши тела сплелись в любовном экстазе. Морская вода давала нашим телам ощущение невесомости, наверное, так любили боги. Наконец, Адиль гортанно вскрикнула и ее тело, будто от мощного импульса, выбросилось из ванны на скалы по пояс. Лежа грудью на теплых камнях, она руками пошире раздвинула ягодицы, помогая теперь члену войти в попку. Палец правой руки во влагалище ощущал через тонкую перегородку движения головки члена. Другой палец отдавал должное клитору. Напряжение достигло предела, Адидь судорожно задергалась и окружающую тишину разорвал какой-то почти звериный вой, разнесшийся над морем. Наверное, так под африканским небом кричали ее пращуры, удовлетворенные подруги охотников за мамонтами. Сжимая в кулаке мои яйца, она выдавливала из них остатки драгоценной спермы. Обессиленные, мы сползли в воду. Маленькие юркие рыбки плавали между нашими телами, поклевывая раскрытыми ртами сгустки спермы, опускавшиеся на дно этого необыкновенного любовного дожа.

Потом мы валялись на камнях, греясь в лучах заходящего солнца. Глядя на обнаженную Адиль и наслаждаясь совершенными линиями ее тела, я думал: "Наверно именно гармония этих линий, так метко схваченная еще античными скульпторами, многократно повторяющаяся в тысячах белых, черных или желтых женских тел, лучше всего свидетельствует, что все мы на этой земле братья".

Таксист приехал через два часа, как и обещал. Наверное, их он провел в ближайшей деревушке, потягивая рикар в каком-нибудь бистро.

- Куда угодно будет месье? - спросил он любезно, открывая дверцу "Ситроена".

- В какой-нибудь хороший ресторан прямо на берегу моря, - ответил я, пропуская Адиль вперед.

Машина тронулась, медленно пробираясь сквозь ряды виноградника. Через полчаса мы въехали в небольшой городок, раскинувшийся у моря. "Chateau Rouge" - успел заметить я указатель, - красный замок. Лента асфальта серпантином спускалась все ниже к морю, и наконец, мы остановились у ресторана, расположившегося у самой воды. "Bleu Flotte" - голубой буй, гласила светящаяся надпись. И действительно он походил на поплавок, качающийся на морской глади. Рыбацкие лодки и сушившиеся поодаль сети издавали запах рыбы и прелых водорослей

Внутри ресторан был похож на старинную морскую таверну. На стенах в почернелых рамах висели старые пейзажи средиземноморского побережья, сияющие красной медью котлы, блюда и чайники украшали когда-то камбуз какой-нибудь древней фелюги. Сходство усиливал метрдотель, нет, скорее это был сам хозяин, в короткой цветной тужурке, шелковых чулках и бриджах, подпоясанных кушаком, с повязанной черным платком головой, похожий на старого пирата, мы почувствовали себя путешественниками, чудом спасшимися после кораблекрушения. В сущности, именно ими мы и были.

Я заказал омаров с креветками, черепаховый суп, филе из меч рыбы, сыры, зелень, добрую бутылку Шабли и десерт. Все это великолепие, принесенное старым пиратом, казалось, лишило Адиль дара речи. Она прижалась к моей руке, не зная с чего начать. Пират открыл бутылку и налил в мой бокал немного вина. Подражая знатокам, я пригубил, сделал паузу, ощущая на языке его бархатистость и аромат, и согласно кивнул. Пират наполнил оба бокала.

- За нас, Адиль! За наше спасение и за жар-птицу удачи! - сказал я, чокаясь, мы выпили.

Под влиянием нескольких бокалов Шабли, изумительных омаров, которых требовалось разрезать специальными щипцами, Адиль перестала относиться к этому заведению благоговейно, полностью отдавшись гастрономическим наслаждениям. Потом мы танцевали под музыку, исполняемую трио музыкантов, состоящем из скрипки, кларнета и гитары, и, разойдясь, я кидал им стофранковые купюры за огненный чардаш и цыганочку, и даже какие-то африканские ритмы. Разгоряченные, мы вышли на террасу пить коньяк и кофе, ночь окутала все вокруг, тихо шумели волны.

- Я хочу тебя, Сэрж, - шепнула мне в ухо Адиль. Я ваял ее за руку, и мы спустились к морю. Волны ласково набегали на песок. Густая темень окутывала нас. Лишь вверху, откуда еще доносилась музыка, светилась надпись "Bleu Flotte". Дул теплый бриз. Адиль стаскивала с себя одежду, бросая ее прямо на песок. Я последовал ее примеру. Она обняла меня за шею. Взяв на руки, я понес ее к воде, нежно опустил на песок там, где набегающая волна покрывала лишь щиколотки. Волны гладили наши разгоряченные желанием тела, не в силах его охладить. Казалось, мы были одни в целом мире. В темноте лишь сверкнули ее белоснежные зубы, когда она погрузила мой член себе в рот, принявшись ласкать его языком. Я застонал от наслаждения и прильнул к ее лону, соленому от морской воды.

- А...а... - еле сдерживала себя Адиль, чтобы не закричать. Наконец, в кульминационном экстазе, наши тела вабились в конвульсиях на заливаемом пенными волнами песке. Пошатываясь, мы выбрались из моря, медленно одевались, порой не попадая то в рукав, то в штанину. На террасе ресторана пират невозмутимо глянул на наши мокрые волосы и осведомился: "Не угодно ли мадам фен?" - мы глянули с Адиль друг на друга и рассмеялись.

- Принесите лучше полотенце и сервируйте десерт прямо здесь, - попросил я. Вместе с блюдом десерта пират принес еще бутылку вина.

- Месье, это подарок, отведайте. Этот сорт вина готовился здесь еще во времена крестоносцев.

"Доньон де пуркарь" - значит " красный лук", прочитал я.

- Не желает ли месье цветы для своей дамы? - спросил пират, поднося корзину с чудными розами разнообразных оттенков. Я выбрал несколько алых, добавил одну черную и преподнес Адиль. Ее черное лицо уткнулось в розы и мне показалось, что на глазах ее блеснули слезы.

- Спасибо, Сэрж, - прошептали ее губы.

Закончив десерт, вызвавший у Адиль умиление тем, что в каждой клубнике была воткнута тонкая палочка, за которую ее следовало брать, до чего додуматься могли только утонченные французы, мы поднялись. Я щедро расплатился с пиратом и попросил вызвать такси. Он благодарил, что-то бормоча себе под нос и, кажется, заговорщически подмигнул мне своим косым глазом.

Подъехало такси.

- В Марсель, какой-либо нормальный отель - бросил я шоферу.

- Да, месье,- откликнулся он, трогая малину.

Было уже далеко за полночь, когда, долго петляя по городу, мы, наконец, подкатили к отелю, размещавшемуся в довольно старом на вид здании. Таксист провел нас к портье, дремавшему у стойки, гаркнув:

"Лучший номер для месье и мадам!" Портье встрепенулся, что-то сказал шоферу, из чего я понял, что они знакомы, и привез он нас сюда не случайно, это был его маленький дополнительный бизнес судя по всему, отель был не из лучших, но мы с Адиль так устали, что жаждали лишь одного - броситься в постель и поскорее уснуть. Что и произошло спустя четверть часа.