На следующий день, вечером, серебристый экспресс мчал нас на север. Впереди был Париж, город моей юношеской мечты. В полуоткрытые окна вагона ветер бросал запахи окропленных грозой полей, напитанных влагой рощь, каменных стен, поросших мхом и плющом. Стемнело. За окном мелькали огни небольших городков. Адиль задумчиво смотрела в окно:

- Адиль, иди ко мне, - позвал я. Она встала. Целуя, я медленно стад раздевать ее. Когда последняя деталь ее белоснежного французского туалета упала, я прижал ее к себе. В ночи ее черное тело было почти невидимо. Размытыми плетями белели лишь мои руки, ласкающие невидимку.

- Ты и есть настоящее золото Джоса, мое черное золото, - шептал я ей, щекоча за ухом жесткими усами. Адиль тихо смеялась, быстро воспламеняясь. Обвив шею руками, она вспрыгнула на меня, охватив мне бедра ногами, и медленно стала сползать вниз. Я почувствовал, как моя плоть входит в нее. Мы повалились на купейный диван, раскачиваясь и замирая в такт движения поезда.

Утром Париж встречал нас тишиной еще не проснувшегося вечного города. Тихо шелестела листва на бульварах. Мусорщики, с прикрепленными к поясу стопками целлофановых пакетов, опрокидывали в них содержимое урн, ловко забрасывая пакеты в идущую следом машину.

- В приличный отель в центре Парижа, - бросил я шоферу, когда мы с Адиль разместились на заднем сиденье такси.

"Черт побери, неужели это Париж, и я качу по его бульварам?" - думал я, глядя на мелькавшие улочки, набережную Сены, Лувр, блещущий золотом мост Александра III, вздымавшийся ввысь силуэт Эйфедевой башни. Вскоре мы подъехали к расположившемуся почти у ее подножья отелю "Frantour Suffren".

Нам с Адиль, не избалованным европейским сервисом, этот четырехзвездочный отель показался верхом комфорта и великолепия. Приняв душистую ванну и отведав полдюжины из двух десятков напитков, которыми был забит бар прямо в номере, мы, наконец, выбрались в город, вооружившись данной нам портье туристической картой.

Париж! Paris! Мое сердце трепетно бьется при звуках этого слова, этот город вот уже два тысячелетия блистает алмазом на челе красавицы земли. Мои глаза широко раскрыты, Я вбираю его в себя как часть истины, которую раньше не знал, и сейчас это приобретение греет мне душу. Мы, не только моя милая туземная спутница, но и я, ошеломлены.

Стоя на носу пароходика "Батомуш", входящего под арки мостов, спаявших берега Сены, я чувствую себя триумфатором, подучившим этот удивительный город в награду за свалившиеся испытания. Сойдя на берег, мы ныряем в разноголосый людской поток. Останавливаю первого встречного.

- Извините, месье, как попасть на бульвар Распай?

- Распай, месье? - вскидывает седую голову встречный парижанин. - Если вы не поленитесь пройти пешком, а только так и можно увидеть Париж, спуститесь вниз до площади Согласия, затем по мосту Конкорд, к набережной Кэ д' Орсе. Потом, месье, у дворца Бурбонов поверните налево, на бульвар Сен-Жермен, по нему вы и попадете к бульвару Распай.

- Гран мерси, месье.

- Пе де куа.

Музыкой звучат эти названия, знакомые еще с детства, из книг Дюма и Гюго. И завертел нас в сумашедшем вихре этот вечный город, где крутит сверкающие крылья дьявольски привлекательная мельница "Мулен руж", сверкает огнями злачный Пигаль, блещет золотом, самоцветами и мировыми талантами Лувр и "Гранд опера", а кораблик "Сите" с парусом "Нотр Дама" неизменно рассекает воды Сены, похожей с высоты "Тур Д' Эфель" на ленту, перевязывающую город как большой праздничный торт.

Прошла неделя, прежде чем мы очнулись от сладостного и безумного круговорота парижской жизни. Утро. Мы лежим на огромной кровати, перебирая в памяти впечатления последних дней.

- Адиль, а ведь мы так пока так и не разыскали семью Мишеля Бертрана, его жену, - сказал я, закуривая крепкий "Галуав".

- Да, Сэрж, мы должны выполнить эту скорбную миссию, - соглашается она.

- Сегодня мы идем на их поиски, - решительно произнес я.

"Рю Лавуазье 8, квартира 3",- уточняю адрес.

Спустя час мы усаживаемся в такси, ждущее нас у отеля. Трогаемся. Над Сеной туман, в нем тонут стрельчатые аркады "Нотр Дама", баржи и шхуны замерли у парапетов набережной, водяные капли слезами застыли на склонившихся каштанах. Пытаюсь представить ожидающий нелегкий разговор, заранее подбираю нужные слова. Вскоре машина останавливается. Рю Лавуазье - тихая улочка, впереди, на горе белоснежная громада собора "Сакре Кер". Его купол царит над кварталом.

Мадам Бертран встречает нас нелюбезно, открыв дверь лишь после долгих переговоров по домофону.

- Что вам угодно? Как мне надоели все вы вместе с Мишелем, помешанные на дурацком стремлении летать. Если сюда вас послал он, передайте, что я не желаю его видеть. Никогда, ни теперь, ни когда-либо после! У меня своя жизнь. - выплескивала она гневные тирады, не давая что либо возразить.

- Жак! Объясни этим друзьям Мишеля, что нас не следует беспокоить! - прервала она меня, когда я попытался вставить словечко.

- Мишель Вас больше не побеспокоит, - едва успел я произнести, как из глубины квартиры показалась звероподобная фигура двухметрового громилы. Глупо улыбаясь, он молча стал вытеснять нас на лестничную площадку.

- Мадам! Но хоть скажите адрес родителей Мишеля! - в растерянности воскликнул я.

- Его мать живет в Девиле, кажется, авеню Монпарнас 15. И отвяжитесь от меня, - раздраженно бросила она.

Дверь перед нами с грохотом захлопнулась. Обескураженные, мы стояли, не зная, что предпринять.

- Надо ехать в этот Девиль, - сказала Адиль. - Мать должна знать все, что случилось с ее сыном.

Выйдя на улицу, мы в задумчивости добрели по пустынным улочкам к белой громаде собора "Сакре Кер". В соборе царил полумрак, горели свечи. Кюре тихо читал молитву. Спросив, куда поставить свечку за упокой, мы исполнили этот скорбный обряд. "Упокой Господи душу раба божьего Мишеля", - повторял про себя я стоя пред распятием, - спасибо тебе, Господи, что хранил нас среди стольких опасностей". Мы вышли наружу. Туман рассеялся, где-то внизу шумно бурлил Мон-Мартр. Было грустно. Почему-то я впервые задумался о будущем. В маленьком бистро я пил рикар, глядя, как художники рисуют любопытных туристов. На вокзале Сант-Лазар, мы купили назавтра билет на поезд, отправлявшийся в Девиль. В этот вечер мы рано легли спать.